Странная встреча

Дорогим Кате и Алисе, с добрым пожеланием ощущения.
Рождественской радости в сердце.

Искренне ваш А.

Едва-едва отгремели праздничные новогодние хлопушки, пузырьки шампанского еще не были смыты мощными потоками воды и мирно дремали в опустевших бокалах. К пяти часам утра нового, две тысячи тринадцатого года, наконец-то воцарилась тишина. Лишь изредка её прерывали экстатические вопли особо стойких празднователей. Все подарки были давно развернуты, телефонные звонки с известной фразой затихли, а пустые салатницы теперь выглядели несколько угрожающе, ведь девушки всегда сначала позволят себе получить удовольствие от Богом данной пищи, а потом вспоминают о фигуре и прочих отрицательных моментах, которые сулит пищевое наслаждение.

Впрочем, дружным советом подруги решили отложить измерение талии, которое для девушки сравнимо разве что с испанским сапогом Святой Инквизиции, на завтра, а сейчас, усталые и довольные, мерно посапывали, окутанные тонким, едва улавливаемым, ароматом мандаринов.

В половине десятого раздалась знакомая мелодия телефонного звонка.

-Это твой,- сквозь сон проговорила Алиса, с трудом скрывая ликование от того, что это не ей сейчас придется выбираться из теплых объятий одеяла. Отвернувшись к стене, она улыбнулась и вновь позволила волнам сна унести её туда, на ту сторону сна.

Телефон не унимался и, посыпая проклятиями головы тех ненормальных, кто гипотетически мог позвонить в такую рань первого января, девушка отбросила одеяло и подошла к столу, где надрывался мобильный телефон. Она схватила его, желая высказать звонившему другу все, что только могло накипеть в душе человека, разбуженного в полдесятого утра первого января, но, увидев на дисплее незнакомый номер, слегка опешила. Код перед номером тоже выглядел странно. Притом, что человек звонил уже восьмой раз, сложно было представить, что он ошибся. Гнев моментально сменился удивлением и интересом.

-Алё,- заспанный голос удивил сиплостью даже её саму.
-Здравствуйте, Екатерина? – в трубке звучал незнакомый баритон, в котором отчетливо слышались нотки странной радости.
-Да,- ответила девушка.
-С праздником вас! Простите, что беспокою вас, но дело безотлагательное. Нам срочно нужен портрет потомка последнего султана Турции.
-Вы шутите?- усмехнулась девушка.
-Ничуть,- строго ответил голос,- рисовать его придется по небольшой фотокарточке, но нужно, чтобы это был необычный портрет, в нем должна быть какая-то особая изюминка, пусть даже в ущерб портретному сходству.
-Но почему я?
-Мне вас порекомендовали знающие люди, они просили не называть себя.
-Хорошо, я согласна,- растерялась девушка.
-Сегодня к трем часам дня я буду в вашем городе, вы могли бы встретить меня в Пулковском аэропорту? Я передам вам фотографию, а позже вернусь за готовым холстом. Об оплате можете не волноваться.
-Договорились,- проговорила девушка и, отключив телефон, улеглась обратно, надо же было ухватить хотя бы еще несколько часов.
Девушка засыпала, подумывая, что звонивший, видимо, сильно перебрал, потомки каких-то султанов… что за чушь? Перепьются же некоторые…
Сладость сна оборвал еще один звонок. На сей раз комнату заполняла другая мелодия.
-А это уже твой,- с плохо скрываемым злорадством, проговорила Катя и юркнула под одеяло.

Высказав пару мыслей в особо сокращенной и эмоциональной форме, Алиса схватила мобильник и резко проговорила.
-Слушаю!

В трубке звучал благородный старческий голос. Он поведал, что наслышан о подающей большие надежды певице. Голос погрустнел и рассказал историю сирот, у которых не будет самого дорогого для всех детишек мира праздника, исконно детского праздника Рождества. Он просил её шестого числа, вечером в сочельник, выступить перед сиротами, чтобы и им достался кусочек света, благовонный фимиам души, образ одного из даров, которые некогда принесли волхвы к колыбели Богомладенца. Сонные глаза умылись двумя добрыми слезинками и наша героиня, конечно же, не смогла отказаться. Зал для выступления был арендован на семь часов вечера 6 января, в Рождественский сочельник. Закончив рассказ, старик сказал, что неплохо было бы найти учителя по рисованию, чтобы помог деткам порадовать рисунками рождающегося Царя Царей и Владыку Властвующих. Глянув в сторону спящей Кати, Алиса вздохнула и твердо проговорила:
-Будет вам учитель!

Обменявшись любезностями, они попрощались. Тронутая до глубины души разговором с незнакомцем, Алиса отправилась варить кофе: времени на подготовку детского концерта было всего ничего, чуть больше шести дней. Пока кофейник закипал, важно хлюпая нектаром, который еще в древности считался напитком богов, в поющей душе начинали зарождаться сомнения: так мало времени… да еще и про подругу сказала, а у той ведь, возможно, совсем другие планы. Как она могла отважиться на такое безумие?! Впрочем, делать было нечего…
Когда пыхтящий кофейник разворчался, Алиса выключила его и, наполнив две чашки ароматным кофе, направилась будить подругу, которой, судя по услышанным обрывкам разговора, скоро нужно было собираться в аэропорт.

Пригубив жгучий наваристый кофе с чудесным запахом, который почти у каждого жителя Петербурга ассоциировался с утром, Алиса рассказала Кате о звонке незнакомца.

-Блин! Как ты могла дать согласие за меня? – с легкой обидой проговорила художница и глубже спряталась в плед, будто бы от такого поведения подруги ей стало холодно.
-Он так говорил, что я не смогла отказать,- виновато опустив глаза, отвечала певица.
-Нет, конечно, я сегодня как дура проторчу в аэропорту полчаса и уеду ни с чем, но ведь у меня могли быть другие планы! Ты должна была посоветоваться со мной!
-Прости, но решать нужно было моментально… он так говорил о сиротах…
-Ладно,- вздохнула Катя,- что уж теперь? Съезжу с тобой, порисую… но это только из-за детей!
-Ты – чудо!

Уже через несколько минут обида в груди исчезла, то ли не выдержав напора горячего кофе, то ли растаяв в дружеской теплоте.

***

В аэропорту было безлюдно, первого января все будто вымерли. Лишь пара сонных регистраторов дремала на рабочем месте.

Хрупкая девушка заняла место в зале ожидания. Холод забирался под куртку, щипал щеки и нос. Секундная стрелка на больших часах одной из стен зала ожидания с каждым шагом все больше укрепляла веру в то, что утренний звонок был чьим-то дурацким розыгрышем. Катя ругала свою доверчивость так, как только девушки умеют это делать.

Выждав полчаса, девушка встала, ругнулась, и направилась к выходу из зала, как вдруг за её спиной раздался шум турбин. Неожиданно передали, что небольшой самолет из Турции заходит на посадку.

Самолет плавно опустился на землю, турбины заглохли. Катя, не веря своим глазам, при первой же возможности бросилась к трапу.

Вскоре из открывшейся двери появилась фигура седовласого мужчины в сером строгом костюме. Девушке было холодно смотреть на заморского гостя, однако его самого погода будто бы совсем не смущала.
-Вы Екатерина? – со сказчоно-доброй улыбкой спросил он.
-Да,- улыбнулась в ответ девушка.
-Я – Николаус, я звонил вам сегодня утром.

Два человека, попросив заморского гостя посторониться, вынесли внушительных размеров сверток и протянули девушке.

-Это увеличенная копия фотографии того человека, о котором я говорил,- пояснил гость,- здесь он очень молод, и сейчас, на склоне лет, ему будет приятно вспомнить о юных задорных годах. Но мы просили бы сделать вас не просто копию, а подойти к процессу творчески, сделать так, чтобы портрет дышал детством.
-А каковы сроки?- уточнила девушка, переминавшаяся от холода с ноги на ногу.
-К сожалению, очень короткие: это человек глубокой православной веры и мы хотели бы забрать картину вечером шестого января, чтобы успеть подарить её на Рождество.

В очередной раз Катя вспомнила лучшую подругу добрым словом, но, понимая, сколь сложный путь проделали заказчики, она не могла отказать.
-Хорошо,- кивнула она,- я буду очень стараться успеть.

Они распрощались, а сказочно-добрый старичок на прощание улыбнулся так светло, что в нашей героине появилась четкая уверенность, что она эта сделает.

В душе Кати бушевал ураган: отказать этому доброму старичку она не могла, отказать сиротам казалось еще более ужасным.

***

В час дня Алисе вновь позвонил тот самый человек и пригласил посмотреть зал. Пожилой мужчина в строгом потертом костюме пояснил, что он – директор сиротского приюта, где находятся дети самых разных возрастов. Приют может позволить себе арендовать небольшой зал, но пригласить музыкантов им не по карману, ведь существуют они на добровольные пожертвования, а государственных средств едва хватает на то, чтобы детки наедались и то, не до сытости.

-К тому же сегодня,- продолжил директор,- уже не те певцы, что раньше. Они хотят славы, денег, забыв, что дар дан им Богом, чтобы послужить людям. Мы не сможем оплатить вам выступление ничем, кроме искренних детских аплодисментов и тех картинок, которые они нарисуют с вашим художником.

Представив голодных детей в штанишках, состоявших из одних заплат, Алиса твердо решила, что споет для них так, как еще никогда не пела.

-Хорошо,- сказала она,- я с радостью спою для них.

***

Вся неделя прошла в жуткой суматохе, подруги понимали важность дел, которые неожиданно свалились на них. Закрывшись в комнате, Катя пыталась создать портрет юноши, слыша за стеной детские песни в исполнении подруги, но все шло не так. Портрет был очень похож на оригинал, но не было главного, той самой детскости, о которой говорил заморский гость.

У Алисы дела шли несколько лучше, она знала много песен, которые могли бы порадовать детей, но что-то было не так… чего-то не хватало. Наверное, каждому знакомо это чувство: вроде бы все на месте, но нет чего-то очень важного, самого главного и не можешь понять, чего.
Девушки работали денно и нощно, в таком же режиме работал и несчастный кофейник, который и вовсе был тут нипричем.

Время летело незаметно, дни растворялись в ночах, а те таяли в днях. К вечеру пятого января портрет был готов и запакован, а песни, многократно усиленные микрофоном, звучали гладко и текли, подобно горному ручейку.

Уставшие, подруги улеглись в кровати, совершенно забыв, какое это наслаждение, просто лежать, уткнув нос в мягкое одеяло…

***

Девушек вновь разбудил телефонный звонок, в ужасе они обнаружили, что на часах уже полшестого вечера, через час они должны были встречать детишек в зале. Бросив в живот пару крошек, они стали поспешно собираться. Прихватив заготовленный для детей, запакованный мольберт и сценические одежды, они бросились ловить такси, всю дорогу они торопили водители, который, видимо, горячо молился, чтобы на его пути не встретилось служителей ДПС.

Долетели до места они лишь за пятнадцать минут до начала. Войдя в здание, они увидели несколько десятков русых детских головок, которые уже заняли зал и были исполнены ожидания. Метнувшись в гримерную, Алиса стала наряжаться, а Катя разбирать наспех схваченные кисти и краски. Развернув мольберт, Катя впала в шок – на нем красовался высохший портрет, который просил у нее господин из Турции. Она понимала, что никогда не сможет обидеть детей, понимала, что не взяла другого холста и придется отдать малышам этот. Конечно, это было ужасно, но скупые слезы сирот были намного страшнее, потому она приняла сложное решение – отдать этот холст, позволить загубить недельную работу, которая далась ей с таким трудом.

Ужас поджидал и Алису: на сцене не было ни микрофона, ни комбика, вообще ничего! К тому же, она обнаружила, что зарядка ноутбука напрочь сдохла. Это был провал.

***

Успокоившись, девушки все-таки решили хоть как-то исполнить свое обещание, данное в первую очередь детям. Периодически Катя отрывалась от очередного ребенка, решившего приложить свою кляксу к труду всей последней недели, чтобы мурлыкнуть пару нот и поддержать свою подругу хотя бы морально. Она заметила за детьми странную особенность: никто из них не поворачивался к ним спиной, окончив рисование.

Когда Алиса пела последнюю песню, в зале вдруг зазвучала музыка. Никто не знал, откуда этот звук. А когда она допела, то её едва не оглушили детские аплодисменты, но самое страшное и прекрасное случилось дальше, когда, после концерта, сиротки стали вставать и уходить из зала, на их сутулых спинках виднелись аккуратно сложенные белые крылья…

Эпилог

На тумбочке противно запиликал будильник на мобильном телефоне Алисы. Выключив его, девушка потерла глаза и удивилась дате: 6 января 2013 года, часы показывали 20:30, а значит, нужно было собираться в храм. Позволив себе немного воды, она разбудила подругу, и они вместе отправились на праздничную службу в Новодевичий монастырь. По пути они активно обсуждали сон, который, как выяснилось, приснился им обеим.
У самого входа в храм они увидели странно знакомого человека в епископском облачении, его добрые глаза невозможно было спутать с чьими-то еще. Странно, что облачение на нем было красное, пасхальное. Другие спешившие в храм никак не реагировали на его благословение.
-Это Вы?- не удержалась Алиса.
-Кто Вы?- вторила ей подруга.
-Я – святитель Николай,- очень по — простому ответил добрый старец,- Новый год – это мое время.
-Простите, мы кажется…
-Вы ни с кем меня не перепутали,- улыбнулся он.
-Так это было на самом деле?!- по спинам девушек забегали мурашки.
-Да,- кивнул он.
-Но ведь сегодня шестое число…
-Спасибо вам, что согласились пожертвовать временем, но чему вы удивляетесь?
-Концерт был шестого, то есть он должен был быть сегодня, но…
Осторожным ласковым жестом Святитель попросил её умолкнуть.
-Не ломай голову, милая. Видишь ли, доброта человеческого сердца, не имеет границ времени и пространства, как и та любовь, от которой она происходит.
-А почему я перепутала мольберт?- неожиданно спросила Катя.
-Это чтобы ты поняла, что нет более достойного и совершенного инструмента, чем человеческая рука, которой двигает душа. Кстати, чуть не забыл поблагодарить тебя за мой портрет, в соавторстве с детишками получилось незабываемо.
-Ты? Я рисовала тебя?
-Да, правда, на той фотографии, которую я создал, я немногим старше восьми.
-Создал?
-В третьем веке, когда я жил, люди еще не придумали фотоаппарат,- усмехнулся он.
-А почему в зале не было даже микрофона?- осмелилась спросить Алиса.
-Потому что истинное пение в любом случае неслышно уху и не видно глазу, это незримые колебания души и я хотел еще раз напомнить тебе об этом.
-А кто были те дети?- совсем осмелев, спросила Катя.
-Это сироты, которым родители не позволили появиться на земле. Родители бросили их еще до рождения, убив их внутри себя,- на дряблых щеках старца блеснули слезинки.
Раздался колокольный звон, звавший людей к началу Божественной службы, и Святитель Николай исчез в медленном танце переливающихся на свету снежинок.