Поэт Александр Меркушев

Посвящения

Светлой памяти мамы

Стихи памяти Мамы

Куда ушла? Зачем оставила ты нас?
Так резко, неожиданно, нежданно,
Ты в нас жила, и в нас живёшь сейчас.
На небесах ты, мы же на земле обетованной.

Ты вдруг исчезла, пустота осталась в нас.
Добро твоё запомним навсегда, навеки.
Стоишь перед глазами как сейчас,
Любима всеми нами ты вовеки,

Ты для себя то, толком не жила,
Другим себя всецело отдавая.
И срок свой, на земле ты отбыла,
Освобожденья через здравия желая.

Друзья, подруги, где вы? Не пойму я.
Когда могла помочь, была нужна ты всем,
И образ твой прекраснейший целую,
Свободна ты, от всех, и насовсем.

Без тебя

Вновь света нить сплетает день вокруг,
Но без тебя и день, и ночь мне все едино,
Лениво тащится по небу солнца круг,
Не мил и глас красивой песни лебединой

Я без тебя тут вовсе не живу
А как -то так плетусь и существую,
Я аромат цветов уже не чую,
И вижу образ твой во сне и наяву,

Так много стал курить, что может скоро,
Явлюсь к тебе я грешник ко святой
Ведь ты и там моя надежда и опора,
К тебе через века лежит путь мой.

Приду по солнцу в пол дуги,
Возьмешь меня ты ласково к себе,
Пускай убьют меня враги,
Лихой конец кривой моей судьбе,

Я одинок я без тебя никто!
Никто умрет, и никого не вспомнят,
Явлюсь к тебе в разорванном пальто,
Я убиен и может все грехи простят

Дым от сигарет

Наполнил кухню серый дым от сигарет,
И пальцы золотеют табаком,
Тебя два года в этом мире нет!
Шипастый шарик в горле встал комком!

Сквозь дым я вижу образ твой заветный,
Ты расцветаешь лепестком улыбки,
И я вновь тот романтик беспросветный,
А не старик, что платит за ошибки!

Возьми меня к себе, я тут уже отжил,
Мне плохо без тебя! Кричу певец немой!
Я все успел, ну вот и до курил,
Ты только позови уйду вслед за тобой

Ей

Сердце дверью не хлопну,
Ведь у сердца двери нет-
Есть лишь камеры!
Ставни зрачков захлопнув,
Я спешу на тот свет-
Весь израненный!

Там ждет меня Она в златом платке,
А рядом Дед в рубашке синей с пальмами,
Там Бабушка поет не вдалеке,
Там нету горечи той от которой весь израненный.

Там Бог простит, услышавши мольбу,
Мольбу к нему, Творцу святых небес!
И там покой, я вечный обрету!
На сердце заживет пылающий порез!

Мне говорят

Мне говорят, мол, ты еще не жил,
Ты не любил, как многие любили,
Одну любил и ту похоронил.
Два голубя, мы с ней не долетели.

Два голубя, мы не допели в такт,
Ту песню, что нет слаще для ушей,
И не дождались мы серьезнейших атак.
И одному бороться, хоть убей.

А ты ушла как будто бы вчера,
Не доиграла ты серьезнейшую роль.
Она ушла, Моя роль не важна,
Ведь я не принц и даже не герой

За ушедших в небеса

Еще не вступила в силу жара.
И не болит по утрам голова,
Метки как пули, молитвы слова
Кричу я и вою: но слышно едва …

За ушедших в небеса,
За невинно убиенных,
Кто прощаясь, уходя,
постигал иксы вселенной

Ты был шофером первого класса,
Мой дед, как же тебя я любил,
Ты был счастливым и в день ненастный,
Добру и свету меня ты учил,
О, если бы мне с тобою покурить,
И вместе седея, душой говорить

За ушедших в небеса,
За невинно убиенных,
Кто прощаясь, уходя,
постигал иксы вселенной

О бабушке своей не много расскажу,
О той, кого не помню я почти,
Я к ней тихонько подбегу и разбужу:
«Бабуля, ты мне сказку- то прочти!
Прочти мне про поля и кашей накорми,
И мне «люблю» скажи, крестом перекрести.

За ушедших в небеса,
За невинно убиенных,
Кто прощаясь, уходя,
постигал иксы вселенной

Теперь я воспою о той,
Что нет важней для человека,
Что нам дает начало века,
И нет для нас другой такой.

И хоть ты там в раю святом,
Так лучше, чем томиться в теле,
С утра вставая еле-еле,
И думая лишь обо мне одном,

Но знайте, не забуду никогда,
И Вечный пусть огонь в душе пылает,
И пусть Господь всё души собирает,
Я к вам прийду потом. И навсегда!

Я без тебя совсем окаменел…

Я без тебя совсем окаменел,
И улыбаюсь только ртом фальшиво.
В пятнадцать лет я резко постарел.
Как быстро кончились все жизненные силы.

Не чувствую тепла я на земле,
Ничто не тронет льдистый ком сердечный,
Оплелся беззаконием во зле,
И уж не жду теперь я жизни вечной.

Я помню все, но память только боль,
Я виноват, и нет мне уж прощенья.
Второстепенную доигрываю роль,
И ухожу с земли без сожаленья.

И камень сердца, к шеи привязав,
Я в бездну мрака глубже опускаюсь.
Наверно на земле я все сказал,
Окаменел, и вряд ли уж покаюсь.

Нет милости от века палачам,
Играющим «во банк» с чужой судьбою.
И ближе стал последний мой причал,
Лишь пара дней и буду я с тобою…

Конечно, если примешь ты меня,
Объятиями душу оживив,
Чтоб снова смог, как чадо, плакать я,
Хоть человек во мне давно убит.

Я сам не знаю, что за существо,
На этот мир через меня взирает,
Но у него есть имя, я – никто,
Мне вряд ли солнце светом воссияет.

Я полюбил дожди, то слезы обо мне,
Так небеса о падших век тоскуют,
Я слышу звон, то тризна в тишине,
Усопшем в ночь холодную, глухую.

Холодной пот, ладонью отерев,
И на иконку гляну, с сожаленьем
Быть может, тихо, вяло умерев,
К тебе пойду, с молитвой и знаменьем.

Запутался в себе, и нет уж сил,
Я радоваться вовсе разучился,
Меня на суд мой ангел пригласил,
И вздох последний тихо растворился.

Пойду на Волково тихонько я…

Пойду на Волково тихонько я,
К могилке скромной с камнем памятным,
В груди моей тоска глубокая,
А слез то нет, ведь сердце в камне том.

Не будет слабость по щекам бежать,
А тело все оцепенеет вдруг,
Я, как Иуда, я посмел предать,
Теперь не вижу мира я вокруг.

А в поле дуб сухой с веревкою,
Предателям конец изведанный,
И кровь стекает струйкой тонкою-
Из рта раскрытого, вкус мертвенный.

Душа черна как кровь предателя,
Красна как руки палача.
Пою молитвы в память матери,
И гаснет уж моя свеча…

Я к могилке тихо подойду

Я к могилке тихо подойду,
Положу на краешек цветы,
Поминальную вновь повторю ,
Про красивейшие райские сады,

Сердце без тебя окаменело здесь,
Слезы незнакомы мне давно,
Сердце защемила злая ненависть,
А по сути все уж решено,

Ты прости, мне, слова те проклятые,
Что по злобе своей говорил.
Припадая к святому распятию,
Покаянные ночью творил.

Размягчи черствый камень в груди моей,
И открой мне – слепому глаза,
Чтоб на свете мне было чуток милей
И катилась скупая слеза.

Ты живи во мне вечно молю тебя,
А иначе – я – жить не смогу,
Ты – мой Ангел Святой, так храни меня,
Пред тобой я навеки в долгу,

Сохрани, чтоб смог быть в Божьем Царствии,
Чтоб с тобою покой обрести,
Чтоб забыл о земном я бунтарстве,
Чтоб цветком, в райских кущах цвести

Я тебе каждый вечер молюсь как святой

Я тебе каждый вечер молюсь как святой,
Умоли за меня ты Иисуса Христа,
Пусть простит все грехи и подарит покой,
Пусть подарит мне смерть в окончанье поста!

Иногда я спешу в направлении дна,
Ты свята для меня, пусть не знаю я многих молитв,
Но я знаю, на помощь придешь ты одна,
И меня заберешь в небеса после тяжких всех битв,

Фотография стала как будто икона,
И на ней лицезрею святое лицо,
Ну вот тело мое изогнула истома,
И погиб я легко потому что не был подлецом…

Я помню золотые вечера

Я помню золотые вечера,
Когда с работы еле возвращалась,
Мы пили чай, болтали до утра,
И были счастливы, забыв свои печали.

Я помню нежных рук твоих тепло,
Наш мир вдали от шума городского,
Мне было тихо, мягко и светло,
Ты находила нужное мне слово.

Тогда среди людей чужак,
Я за твою держался руку,
Но рухнул мир, и все не так,
В душе моей теперь лишь мука.

Я помню рухнул мир мечты,
Как я, к могиле ковыляя,
Нес те, последние цветы,
Тебя навеки провожая.

В мозгах случился перекос,
И все вокруг перекосилось,
А я сжимал букет из роз,
Какая боль… другим не снилось.

Я постарел за миг на век,
Седой старик сидит и пишет,
И вспоминает светлый лик,
И знает: мама все услышит

Ты завещала не тужить,
Не унывать, но как возможно?!
И как бы не было мне сложно,
Я в ПАМЯТЬ ТВОЮ буду жить

Отцу Константину

Слово

Слово его словно тропарь в ночи,
Сердце мое снова ритм стучит,
Снова душа воспарит к небесам,
Жить во Христе выбрал я сам!

Славить Его, вечно идти,
И побороть врагов на пути,
Словом воспеть чистоту небес,
Веком унылым правит бес,

Сущность явлений понимать,
Жизнь эту – книгу вечно листать,
Ближним своим всегда помогать,
Ну а врагов – прощать!

Светильник веры моей

Светильник веры моей,
Вечно молись за меня.
Только молитвой твоей
Жив, окаянный, я.

Сколько же я грешил,
Знаешь лишь ты один,
Как я людей не любил,
Сам был себе господин

Как я не видел свет
В гневе незрячих глазниц,
Думал, что силы нет,
Падая дальше вниз.

Я умереть хотел!
Детских фантазий дым,
Словно пыльца, слетел-
Стал я себе чужим

Но появился ты,
Сильный помощник мой-
Я воскресил мечты,
Следом иду за тобой!

Когда кошмары…

Когда кошмары вереницей,
Мой дух влекут в сплошную тьму,
Когда в ночи сырой не спится,
И очень больно одному.

Когда покрылось сердце коркой
Льдов вечных и упало вниз,
И в окровавленной воронке,
Мой дух хрипит и хочет ввысь.

Когда кислотными струями,
Дождь льет, не ободрив меня,
И жизни угасает пламя,
И проклинать устал себя.

Когда нет сил подняться снова,
И дух едва-едва живой,
И на руках грехов оковы,
Когда брожу я сам не свой.

Когда, окутанный грехами,
Отчаянный сижу один…
В груди зажжет святое пламя
Отец мой добрый Константин…

С протоиерейством

Отец, поставленный от Бога,
Мне свет подал в ночной тиши,
И указал мне путь, дорогу,
Сказал: «Иди и не греши».

И умилительные слезы,
Вдруг выступили на глазах,
На сердце были тьмы морозы,
Теперь там свет и Божий страх.

Частицу сердца каждый просит
У батюшки, как у Христа.
И кто там знает, кто там спросит
«У вас-то, отче, жизнь проста?»

Достойный Господа служитель,
И детям взрослым вы отец,
Наставник, пастырь, утешитель,
Для грешных наших, злых сердец.

С Протоиерейством поздравляем,
Хор трижды «Аксиос!» поет.
И с вами мы всегда все знаем,
Нас, грешников Бог любит, ждет.

А вы направите к спасенью,
Улыбкой доброй ободрив,
Мы, ваши чада, вторим пенью
«Достоин!» вновь провозгласив.

>Дяде

Моему дяде

Вы мне родной по духу стали.
Теперь не мыслю я себя без вас.
Пусть времена тяжелые настали.
Но позову- поможете тотчас.

В тот час, когда душа изрезана ножами.
Придете и присутствием своим,
Затушите в душе моей пожары.
Готов я с вами жить дыханием одним.

Вы знайте, что я льстить не научился.
И что пишу, идет от сердца к вам.
Я в преданности вам здесь объяснился.
Теперь все делем с вами пополам.

С 23 февраля

Мне с дядей не страшно в разведку идти.
По минному полю готов пронестись,
И ДОТ обезвредить, и пулю поймать,
Не страшно, ведь мне за него умирать.

Меч свой обнажив, рвусь с вами я в бой,
Не страшен мне с вами враг любой.
Вперед и вперед, тьму рассекать.
Не страшно, ведь мне за тебя умирать.

Пусть лягут ряды, но им нас не убить,
Им души наши не разьединить.
Любовь так сильна, и ей нету конца.
И вечно пусть в такт бьются наши сердца.

И если я лег в той войне на века,
То ты не забудешь наверняка.
И если я лег на века под ольхой,
Ты путь мой продолжишь, последний герой.

Ко дню рождения

Не знаю я, как выразить словами,
Все то, что чувствую душой,
Но знаю: мы душой едины с вами,
И жизнь пускай всегда течет бурной рекой!

Ведь 38 только лишь начало,
Но вы душой ведь молоды всегда,
Желаю, чтоб проблем в жизни не стало,
Чтоб счастьем загорались вы всегда.

Чтоб ваша жизнь звездой пылала!
Чтоб каждый день победу приносил!
Чтоб на лице улыбка век сияла!
Чтоб враг ваш головы бы не сносил!

К сороколетию

(в написании помогала Людмила Павловна)

На экране монитора
Возникает новый стих,
Ты его получишь скоро,
Коли что не так, прости.

Слов высоких к юбилею
Мне никак не подобрать.
Пожелаю, как умею
Всевозможного добра.

Ты мне очень дорог, дядя,
Так гляди же не болей,
Не печалься Бога ради,
Будь веселым в юбилей.

Ну какие наши годы?
Мы писатели с тобой,
Ох, трудны у прозы роды:
Покривишь душою – сбой.

Будет мудрое решенье
Сочинения издать,
То-то будет утешение,
То-то будет благодать.

Мой дядя бесподобных правил

(в написании помогала Людмила Павловна)

Мой дядя бесподобных правил
Он справедлив и очень строг.
Он рукопись мою исправил,
И очень этим мне помог.

В литературе и в науке
Бежит он менторства и скуки.
Всегда готов как пионер
Он мне опора и пример.

Я очень уважаю дядю
И пожеланиям нет числа:
Зарплата чтоб его росла,
И день бы каждый был отраден

Ведь надо должное отдать
Таких на свете мало дядь!

Владимиру Ивановичу

Акростих ко дню рождения

Главный по жизни учитель,
Лучший души врачеватель,
Умный, заботливый друг.
Школе дарили вы жемчуг
Каждый, для вас, человек
Очень прекрасен ваш век.

Властью вам данной от бога,
Лучших господь выбирает,
Автор великого слога,
Душу всегда согревает.
И не забудем мы счастье,
Мир нарисованный вами,
И так ничтожны ненастья,
Речка играет волнами!

И словно солнце святое-
Вы нам подарите утро,
А жизнь в ковчеге Ноя,
Нам не нужна, так глупо,
Очень ваш мир прекрасен,
Вы нас спасаете вечно,
И каждый часик ясен,
Что, от тепла человечьего.

К шестидесятилетию

Что пожелать тому, кто все уже имеет,
Здоровья, разве что, побольше сил и счастья,
Пусть буря бед вас никогда не одолеет,
Пусть стороной пройдут ненастья.

Пусть воссияет в сердце ясный свет,
Спокойной мудростью вас время наделило!
Ну что такое шестьдесят лет?
А сколько в жизни уже было.

Душою не стареть, желаю от души,
Пусть тело не всегда за ней уж поспевает,
Но сердце доброе, как солнце, пусть сияет,
И словом – молнией во прах врагов крушить…

Любимый, дорогой учитель

Любимый, дорогой учитель,
Уж и не знаю, что желать,
В стихах непросто поздравлять,
Велико-русского ревнитель.

Не постарел совсем душой,
Хотя и годы пролетели,
Событий знои и метели,
Лишь укрепили дух живой.

Вы показали много мне,
Как запятые с подлежащим
Расставить строго надлежаще,
Ученье – свет в кромешной тьме.

Четвертой том уже растет,
Бумага терпит мои муки,
И ждет, когда редактор в руки
Мой вымученный труд возьмет.

Хочу сегодня я поздравить…

Хочу сегодня я поздравить,
Тебя, учитель добрый мой,
И эти строки в рифмы вправить,
Так предначертано судьбой.

Ох, сколько в жизни всего было:
Печалей, радостей, надежд,
Уродов гордости спесивой,
И ненависти злых невежд.

Но скорбью сердце оживает,
Через нее растет душа.
И только Бог мой милый знает,
Твоя насколько хороша.

Я вижу только часть большую,
Ту, что доверил, друг, ты мне,
И дал бы Бог всем нам такую,
Чтобы горела, свет в окне.

Твой ученик уже учитель,
Но без тебя, вновь, никуда,
И книга ждет, когда ревнитель
Коснется этого труда.

Что пожелать тебе, не знаю,
Чувств не вместить на этот лист,
Но все же добро пожелаю:
Душой и совестью будь чист.

Мой правдолюбец, добрый критик,
Ты сохрани, прошу, себя.
Не так я говорю, как нытик,
Но так, душой тебя любя.

Мой добрый друг, наставник мудрый,
Не забывай ученика,
Бывает в жизни очень трудно,
Но вместе души на века.

И жду тебя в свою обитель,
Ее врата отворены,
И ждут, когда войдет учитель
И сядем вновь за книгу мы.

Не знаю, что сказать спонтанно,
Вот написал я этот стих,
А коли что не так — прости,
Владимир, дорогой, Иваныч!

Ко дню учителя

Тебя сегодня поздравляем,
Учитель милый, дорогой,
И с удивленьем понимаем,
Как много связано с тобой.

Любить язык, слова и звуки,
Нас научил лишь только ты,
Все пишутся на нем науки
И хоть не любишь ты цветы.

Мы дарим цвет из слов и басен,
Словесный наш язык – цветок,
Благодаря тебе прекрасен,
Хотя пока он лишь росток.

И мы ростки твои здесь, в мире,
А наши семена – слова,
И речь звучит подобно лире,
Она спокойна и жива.

Как сочиненье путь не слажен,
Но сочиненья правишь ты,
Мы детям о тебе расскажем
И новые взойдут цветы.

Людмиле Павловне

Моему другу и учителю

Вы царь и Бог на той святой планете,
Где собираются все юные поэты,
Вы учите душой стихи слагать,
И мироздание сердечно понимать

Вы научили нас стремится в высоту,
Поймать за хвост парящую мечту,
Благословение получено на это,
Сойдитесь неуклюжие поэты.

И Ямб, хорей, и даже акростих,
Легко получится по повеленью божью,
Душою говорить довольно сложно,
Но достучитесь даже, до сердец слепых.

На день рождения

Поздравления писать
Тяжело поэту.
Может раскритиковать
Он поэму эту.

Не поэму, просто стих,
Что от сердца льется.
От того, что так в груди
У поэтов бьется.

Не могу найти слова,
В образах теряюсь,
И хоть кругом голова,
Все же поздравляю.

И из рифм большой букет,
Вам тащу подмышкой,
Зажигаем в людях свет,
Мы волшебной книжкой.

Жизнь души в строке явить,
Нам дано от Бога,
И других вмиг оживить,
Призваны мы оба.

Вдохновенья и тепла,
Я душе желаю,
Потому вот и слова
В рифмы обращаю.

Сотни создадим миров –
Место будет людям,
У поэтов долг таков,
Хоть за это судят.

Что нам праздные суды
Критиков взбешенных?
Путь от Бога знаем мы,
Путь не обреченных.

Нам от Бога дан наш дар,
Истину глаголить.
Мы начало всех начал
Открываем в слове.

А

Ко дню рождения 1

Дитя поры цветов и ясный отблеск лета,
Явилась ты сегодня в мир дождей.
И лира старая усталого поэта,
Пусть звучно воспоет, торжественный сей день.

Что пожелать тебе, ты кротостью сияешь,
Даешь надежду душам ты больным,
Ты мрак любой своей улыбкой разгоняешь,
Снимаешь страх присутствием своим.

Тебе дарю стихи, другим не богатею,
Но искренне пишу душою этот стих.
Быть может, я не зря писать тебе затеял,
А коли что не так, то, думаю, простишь.

Ко дню рождения 2

Я сам, хотя и не Бодлер,
Но поздравлять тебя я смею,
Не так как он, а как умею,
На свой писательский манер.

Ты людям даришь утешенье,
Заметив боль других едва,
Я помню чудное мгновенье…
Ах, да, то Пушкина слова…

Что пожелать тебе не знаю,
Итак богата ты душой.
Стихи тебе вот посвящаю.
Поэт. С любовью. В общем твой.

Я буду по тебе скучать…

Я буду по тебе скучать,
Слова, поверь мне, не пустые.
Жаль не смогу я провожать,
Ведь нынче мы уж не чужие.

Молиться буду за тебя,
Чтоб легкою была дорога.
А ты… ты вспоминай меня.
Быть может, я прошу и много…

Посредством книги рядом мы,
Писатель реальность искривляет,
И создает свои миры…
Особенно когда скучает…

К

Все невозможное возможно…

Все невозможное возможно,
Я в книгах к этому пришел,
Порой нам представить сложно,
Что дальше будет хорошо.

Я очень часто унываю,
Я маловерен, как все мы,
Но ты не дай волне печали
Сыграть в душе бал князя тьмы.

Не знаю, как еще утешить,
Пишу тебе я этот стих,
Мы все пред Богом очень грешны,
Но кающихся Бог простит…

Мы будем уповать на Бога
Молитвы не смолкает глас,
И счастьем сменится тревога,
Господь с тобой, здесь и сейчас

Грядущее окутано туманом

Грядущее окутано туманом,
Неясность линий, образов гурьба.
Мы встретились с тобою очень странно,
У каждого особая судьба.

Особый дар, особый мир внутри,
Который невозможно разгадать.
На образ мрачный мой ты не смотри,
Его не каждому дано понять

Доверие, как вспышка в темноте,
За ним и преданность ступает не спеша.
Я поклоняюсь чистой красоте,
Которую воспеть должна душа.

Рисуй же для меня, а я тебе пишу,
Поэта два, два мира бесконечных,
Которые заглядывают в вечность,
Какой ответ я в вечности ищу?

Что нарисуют звезды в тишине?
Скучаю, непривычно далеко.
Пусть ветер донесет мой стих тебе,
Душе усталой так с тобой легко

Я тебя еще совсем не знаю…

Я тебя еще совсем не знаю,
Лишь на фотографиях встречал,
Несмотря, на это поздравляю,
Как обычно, ночью написал.

Ночь играет образами эта,
В ней видны мне авторов миры,
Вон сидят Ромео и Джульетта,
Призрак оперы тоскует о Кристин.

И творит душа, что внемлет лире,
И поэзия, во мраке просияв,
Вновь напоминает о Шекспире,
Строки новые поэту дав.

Не хочу, как все, я быть банальным,
И пока не знаю, что желать.
Все богатства мира материальны
Потому не могут вдохновлять.

Пожелаю образов и мыслей,
Что рождают вечной жизни пир,
Незаметно ведь проходят числа,
Для того, кто реальный видит мир.

Там за мишурою внешних красок,
Жизнь таится в недрах бытия,
Даже день, который столь ненастен,
Отражает истину слепя.

Неуклюже подобрал слова я,
Познакомимся и лучше напишу.
Просто, что желать тебе – не знаю,
Все равно поэзией дышу.

Когда ты подъедешь в трясущемся спальном вагоне

Когда ты подъедешь в трясущемся спальном вагоне,
Луну упрошу, чтоб она тебе ярче светила.
Не буду, конечно, встречать тебя я на пироне.
Увы, не настолько сейчас мое тело всесильно.

Когда ты летящей ногою коснешься пирона,
Земля донесет этот звук до моей черной башни,
И я приберу все остатки печали вчерашней,
Обрывки слогов, и осколки сердечного стона.

Лампаду тепля, помолюсь, чтобы светлой дорога
Была для тебя даже ночью в пути одиноком.
Ведь я очень жду, когда ты, госпожа недотрога
Меня посетишь, потому и пишу эти строки.

Сгущаются тучи во тьме грозовой…

Сгущаются тучи во тьме грозовой.
Куда же ступать, всюду сумрачен лес?
И как обрести нам дорогу домой?
Об этом и просим у Светлых Небес.

Вокруг столько боли и мало добра,
Куда не смотрю – лишь отчаянье, мрак.
И так тяжело дотянуть до утра,
И в сердце полночном запутался страх.

Но путь нам известен и силы даны,
Звезда путеводная светит во тьме,
Пределы открыты Забытой Страны,
Хочу я помочь, коль доверишься мне.

Хочу подарить тебе света лоскут,
Который хранил я в душе много лет,
Чуть-чуть запылился, но, думаю, тут,
Найдет он и отклик и добрый ответ.

На тихом закате дня постылого…

На тихом закате дня постылого,
Где небо сияет огненным кружевом,
Тень пролетает птенца белокрылого,
И он предвещает то счастье, что нужно нам.

Когда разбредутся по норам все дикие,
Когда по домам все домашние кроются,
В закате сливаются тени безликие,
У них дело светлое в час ночной спорится.

Твоя тень к восходу незримо потянется,
Моя дотворит за твоею отправится,
Но скоро рассвет, а зачем нам печалиться?
Ведь скоро вновь ночь, та, что творчеством славится.

Я рожденный познать нелюбовь…

Я рожденный познать нелюбовь,
Нетерпимость и не милосердие,
Все сбиваюсь на круг вновь и вновь,
Нет уж сил, есть, как прежде, усердие.

Воплощением печали служу,
Опускаю усталые очи.
Только вред миру я приношу,
Только горе виднеется в строчках.

Я как ворон во тьме несу весть
И признание отверженных страшно,
Для меня здесь любовь может есть?
Или я все мечтаю напрасно?

Я устал, путь окончить пора,
Задремать средь чернеющих сосен.
Лето кончилось только вчера,
Внутрь отчаяньем врывается осень.

Опадает мой дух как листва,
Беспросветностью путь мой окрашен,
Я исполнил мечту и пора
Покидать мир, что не был прекрасен.

Я люблю, что постыдного в том?
Я уродлив, а путь бесконечен.
Вспоминайте порою о нем
Человеке, что не был беспечен….

Л

Я буду, как и все банален…

Я буду, как и все банален,
Хотя поэт, прозаик, все ж…
Что пожелать тебе не знаю,
Что в нежном сердце прижилось…

Меня лечили всего дважды,
И мне хватило, не ходил…
Но сможешь все, коль дух отважен,
Я сам сквозь бури проходил…

Бывает всякое по жизни,
Жизнь- это горькая полынь,
Мир отражен как будто в призме
Ты сердцем только не остынь…

По скалам бегать еще будешь,
На Эверест легко махнешь,
И о недуге позабудешь
И с облегчением вздохнешь…

Я не сошел с ума, а знаю,
Что вера может чудеса…
Ну все, прощаюсь, засыпая,
Ведь скоро выпадет роса…

Поэма

Писать стихи прекрасной даме,
Поэту очень нелегко.
Блуждая в жизни – океане,
Бывает он так глубоко…

Но нет, сегодня не об этом,
Перо души хочет писать,
Оно дано мне, как поэту,
Чтоб чудо Божье прославлять.

А ты чудесна, несомненно,
Тебе дано других понять,
Готовая самозабвенно,
Христа заветы исполнять.

Ты милосердья воплощенье,
Ты фимиамом доброты
Благоухаешь, как цветы,
В пустыни мрака – зорь свеченье.

Я слишком стар душой для мира,
На заповедях ветхих взрос,
На рыцарстве, но без кумиров,
Ведь Бог мой есть Иисус Христос.

Я миру чужд, в своих понятьях,
Но ты все сможешь объяснить,
Сняв тем безмолвия проклятье,
И научив по новой Жить…

Все поражаюсь я терпенью,
Со мной общаться – сущий ад,
Но ты ведешь меня к Спасенью,
Ко Господу, не наугад.

И мысли странные толпою,
В мой мозг унылый проскользнут,
Там где надежды мои стонут.
Коль я с тобой — они поют…

«А что ж молчал?» — нахмурив брови,
Ты спросишь, может быть, меня,
Да я копил сердечной крови,
Писал поэму для тебя.

Ведь знаю, нынче день особый,
Первейший день их тысяч дней,
Я голову ломаю, что бы
Мне подарить в твой юбилей?

«Откуда знает?» — удивленно,
А то – души моей секрет,
Шепнул мне ветер, или нет?
Сказал мне Ангел благосклонный?

Читать устала этот бред?
Я долго вил поэму эту,
Так что ж сказать хотел поэт?
Ты очень дорога поэту…

В Париже Лувр ты повидала…

Пока ночами мир творил,
В Париже Лувр ты повидала.
Пил кофе я, усталым был,
Не лгал, когда писал: «Скучаю».

Два месяца как век прошли,
Душой старел я одиноко,
Себе твердил: «Смиряйся, жди»,
Тонул я в образах и строках.

И часто думал о тебе,
Грядущей встречей вдохновляясь,
Творил наперекор судьбе,
И жит пытался, не печалясь.

Скучал по красоте твоей,
Поверь, твоя душа прекрасна,
В холодной ночи, без людей,
Писал, надеюсь, не напрасно.

Я этот представлял момент,
И «рад» — пустое слишком слово,
Сей стих прими, как комплемент,
Ведь не придумал я другого.

Признание*

Закопавшись в рыжих волосах,
В море этом огненном тону,
Лучше б утонуть в твоих глазах,
Вижу свет я в них и глубину.

Есть в них зелень райская полей,
Голос – арфы древней перебор,
Не встречал еще таких людей,
Шел всегда судьбе наперекор.

Но мои поблекшие глаза,
Разглядели новой жизни свет,
Дряблой бороздой ползла слеза,
Но не знаю, примешь или нет,

Ты меня таким, какой я есть,
Старого циничного шута,
Это не какая-то там лесть,
Это, правда, может и не та…

Может, сможешь снова исцелить,
Дряблую, израненную душу,
Ты ведь врач, кому еще лечить?
Впрочем, если бред – тогда не слушай.

Светоч жизни в мрачной бездне слез,
Вот от них глаза и побледнели,
Сам не понимаю, как стряслось,
Что я снова начал людям верить.

Нет, конечно, далеко не всем,
Это было б глупо и не нужно,
Но прошу, не отвергай совсем,
Отраженье, что исчезло в лужах.

В лужах бездн, скиталец вечный я,
Часто проклинаемый, гонимый,
И хоть сожжена душа моя,
Но откуда-то берутся силы.

Знаю, их дарует мне Господь,
Их через тебя в меня вливая.
Поднимая мерзостную плоть,
На ступени, что приводят к Раю.

Многого, конечно, не смогу,
Я – калека, волею Небесной.
Ну, а коль отвергнешь – ниспаду,
В прежний ад, громадою безвестной….

*Оно так и не прозвучало, потому как оказалось ненужным…

К годовщине встречи

Сегодня год, как вновь живу,
От праха вечности холодной,
Восстал поэт и наяву
Звучит он лирою Господней.

Сорвал замок с немой души,
Ключами ржавыми бряцая,
Живет он, да и жить спешит,
Хотя, порою силы тают.

В тот час, когда душа спала,
Укутавшись в могильный морок,
Случайно в жизнь мою вошла,
И мне тот миг, как прежде дорог.

Непонятый среди людей,
Добра уже не ожидал я,
И мрачных полон был идей,
И смерти только ждал я.

Все чуждо было для меня,
Назвал я книгу «Вечный странник»
Такой же в ней, как я, изгнанник,
И тоже ждал ее, тебя.

Тебя послал мне Бог любимый,
Как радость скорбному дитя,
И дух поэта над пустыней
Восстал, другим опять светя.

Поэты – люди, что без кожи,
И им безумно больно жить.
Елей целительный возлить,
На душу их хоть кто-то должен.

Я верю, это сделать сможешь,
Дано тебе других лечить,
И, милый Боже, если можешь,
Дай мне и дальше с нею быть,

Молюсь я Богу неустанно,
Чтоб ближе стали мы с тобой,
Был прах, теперь поэт живой,
И самому все это странно…

К тебе душой давно я прикипел

К тебе душой давно я прикипел,
И испытанья сыпется сурово,
Давно душою мрачной постарел,
Мечтаю поскорей увидеть снова

Прекрасные черты, и теплоту души,
То зрение поэтино откроет,
Всегда я торопился жить, спешил,
И лишь с тобой душа моя в покое.

Унынья бездны дух мой исходил,
Познал весь мрак, мне тьма в глаза глядела.
Душа больная хрипом тяжким пела.
На свете целом лишь один я был.

Мне ветер волосы трепал, а снег белил,
Мороз морщинами лицо мое покрыл.
И дождь мой остов слабый измягчил,
И светлые минуты позабыл.

Мне даже образами трудно передать,
Как я скучаю по твоей улыбке.
Когда родился – начал умирать,
Душа старела в муках или пытках.

Но я с тобою, словно вновь живу,
И те минуты жадно я хватаю,
Сейчас все чаще спится наяву,
И время жадно силы похищает.

Остатки сил я б приложил к тому,
Чтоб видится с тобой почаще,
Но, к сожалению большому, не могу,
Увы, и я, как многие, болящий…

Усталость, боль, апатия в душе,
И, лишь грядущей встречей вдохновляясь,
И тем моментом радостным питаясь,
Живу мечтою этой не вотще…

Тебе я свет поэта подарю
Его ведь без конца готов дарить,
Помочь чем в силах, как-то подбодрить,
Всегда светить тебе, пока душой горю

Когда ты грустишь

Когда ты грустишь — небеса заволочены тучей.
Когда ты молчишь – замолкают и певчие птицы,
И ветер колышет деревья аккордом скрипучим,
И звери смыкают под сонною негой ресницы.

Когда ты одна и весь мир переполнен тоскою,
Один только Бог понимает, как тяжко порою.
Когда сомневаешься в выборе, данном судьбою
Когда, может быть, ты совсем недовольна собою…

Я слово поэта дарю тебе темною ночью,
В нем музыка душ переливчатым звуком играет.
Пусть эта мелодия жизни тебя наполняет.
Мне дар этот дан не спроста, между прочем

Я словом служу, в том служении Господу внемлю,
Он мне говорит, я пишу, хоть не много в том проку.
Прошу, не грусти, звезды могут упасть ведь на землю,
Давай, улыбнись, я ж не зря написал эти строк

Памяти известных

Памяти Владимира Семеновича Высоцкого

Он струну не щадил.
Он гитару терзал.
Он дышал, значит, жил потому что любил.
Понимал все, как есть, правду жизни узнал.

Слову был на земле он хозяин и бог.
Он великим стихам был творец.
А теперь он ушёл и остался лишь вздох
внутри наших сердец.

О любви говорил, свет добра нам неся.
Веру в правду дарил.
Говорил, что любовь -это божья стезя.
Презирал он лгунов, и всё зло презирал.
Он любил значит жил, а не просто дышал!

***

На натянутом нерве душою играл,
Заболевшие души стихом исцелял!
Абсолютное зло словом испепелял!
Он заблудуших на истинный путь наставлял!!

Он великую роль на земле отиграл!
Птица в клюве перо, у постели держала!
Он к спасения свету душой прибегал!
Его песня стрелой, нам сердца разрывала !

Стих стрела, а мелодия — струн перзвон,
Три аккорда, в руках его, то передали-
Что не мог передать даже флейт миллион!
Все, под песни его, словно дети рыдали!

Никогда не забудем твою высоту!
Ведь не зря ты Высоцким родился!
Задевал ты уставшей души наготу!
В сердце нашем навек поселился!

Ты для каждого свой, нет чужих для тебя
Ты военный, подводник, шахтер и бандит,
Столько судеб прожить, можно лишь жизнь любя!
Кто еще, такой путь повторит?!

Памяти Михаила Евдокимого

Еще один ушел наверх,
Наверно ангелов смешит теперь,
Шагнул в свой Б М В,
Навек закрылась дверь.

Такую жизнь нельзя назвать короткой,
Шутки твои в наших мозгах засели,
Ты был веселый, добрый, светлый, кроткий,
Слова твои крылатые летели,

Ну, вот еще один шагнул ступенькой выше,
Еще один ушел, договорив пол слова,
Ну покажи хоть одного такого,
Кто шуток никогда его не слышал!

Другие

отцу Георгию

Помолись обо мне, отче добрый,
Чтоб на путь покаянии встал.
Чтоб стяжал дух смиренный и бодрый,
Чтоб Господень мне свет возсиял.

Очищение жажду я кротко
И смиренно молюсь в тишине,
Пусть и слабо стою я, но четко,
Да подаст Бог спасение мне.

Друг, служитель Господнего дома,
Я прошу, помолись обо мне,
Чтобы светом окрасилась снова
Моя жизнь в новом Господа дне.

Утешь меня, матушка (Сестре А.)

Утешь меня, матушка, дивно,
Я жизнь выбираю свою,
Блуждаю во тьме, но посильно,
Я рою свою колею.

Ко Господу эта дорога
Пусть выведет нынче меня,
Ушел от родного порога,
А этого делать нельзя.

И ночь тихо сбросила саван,
Из боли и грусти моей,
Мечтал о походах и славе,
Не выдалось славных мне дней.

И четочки нежной рукою
Ты перебери обо мне,
Сейчас может очи закрою,
В последнем, но ласковом сне.

Да дарует Бог покаянье,
Чрез то душу уврачевав.
Нет, нет, я еще не прощаюсь,
Всего я еще не сказал…

Наталье Сергеевне и Анне Сергеевне

От тьмы, от клеветы, и зла,
Пусть вас хранят Святые ваши.
Чтоб жизнь достойною была,
Нести помогут ваши чаши.

Увидеть красоту души,
Увы, дано теперь немногим,
И за какие-то гроши,
Уже забыли люди Бога,

Но в мире мрачном люди есть,
Кого я сестрами считаю,
И в час полуночный, в их честь,
Стихи я скромные слагаю.

Господь, за тех молюсь Тебе
Кто мне тепло и знания дали,
Молюсь о светлой их судьбе,
Без бед, без горя и печали.

Чтоб не узнали никогда,
Той боли, что мне так знакома.
Чтоб неизменно сквозь года,
Всегда смотрел на них с иконы…

***

Где найти нам такую обитель
У обрыва, стою на краю,
Но поможет мне друг и учитель,
А я искренне благодарю.
Сердце благостью Божьей исполнись,
Ей, Господь, этот стих подари.
Крестным светом душа, ты наполнись,
Ей сей стих ты слагай до рассвета,
Радость Божья пусть сердце вам греет
А Всевышний даст веры ответы

А когда грусть сожмет сердце грустью,
Нужно к Богу взывать, я-то знаю,
Нужно верить, что боль отпустит
А надежда свечой воссияет.

Свет дарить вам дано от Бога.
Единеньем души с Божьем духом.
Радостей в этой жизни будет много
Господа нужно слушать духовным слухом
Если спасти хоть одну душу – царство,
Если не уберечь и своей – мука,
Вам — блаженство, мне скорбь и мытарства,
Нечасто могу я с вами могу говорить,
А Отца за вас вечно буду просить.

Ксардасу (герою моих книг)

В высокой башне, остропикой,
Под сводом неба голубым,
Жил Ксардас – маг, был не двуликий,
Толпой народной был гоним

Он одиночество безмерно,
Ценил и жил он за стеной
Но стену создал он неверно
И стало детище тюрьмой.

Он не сдавался, верил в чудо,
Не поклонялся тьме ее-
Использовал. Бывало худо
Губило детище свое.

Мечтал он вырваться на волю,
Боясь плененным умереть,
К петле прибегнуть, к алкоголю,
Или в тюрьме глухой стареть…

Но пал барьер, перед заклятьем-
Стены постылой не видать.
А что еще скажу вам, братья,
Теперь и мне пора свободным стать

***

Однажды ночью, я не спал,
Во тьму смотрел, искал ответы.
Густым каким-то воздух стал,
И тень сплетала силуэты.

И кашель тяжкий прозвучал,
Раскатом грома ураганным.
Передо мной в тот миг предстал
Старик, мной виденный с экрана.

Седой, высокий, честь и стать,
Морщинами лицо покрыто,
Глаза пустые, что сказать?
Я думал смерть взирает сыто…

-Ты кто? – я в ужасе сказал,
Он мертво как-то улыбнулся.
-Не мало ты, мой друг, страдал,
Мечтал ведь утром не проснуться?

Я – черный маг, седой колдун,
Что тайны мира прозревает,
И смерть собою предваряет,
Аккордом отыгравших струн.

Ты звал ее, но я пришел,
Чтобы помочь при жизни этой,
Тебя избрал я и нашел,
Блуждая ночью беспросветной.

Тебе лекарство я принес,
Нет, не кинжал, совсем иное,
Пиши о мне и будь покоен,
Узнай, как много перенес.

И через то покой найдешь,
Как я будь молчалив и хладен,
Да образов, как я будь жаден,
Себя ты в книгах обретешь.

-Какие книги? Я- поэт!
-Я расскажу тебе о жизни,
Чей звук подобен горькой тризне,
-Ну, лучше, чем на тот уж свет…

-Я ночью буду приходить,
В углу тихонько примостившись,
И тяжким дымом накурившись,
О жизни буду говорить.

О жизни, но без идеалов,
Без светлых солнечных лучей,
Как проживал никто, ничей,
Но дай согласие сначала.

-Присаживайся, говори,
Но не спеши, как ты я болен,
Как ты судьбою недоволен,
Но до конца готов творить.

-На том и порешим, мой друже,
Садись, и внемли старику,
Что видел на своем веку,
Как был изгнанником и хуже…

С тех пор уж пятый год подряд,
Ко мне приходит вечный странник,
Он – Божий, я – его избранник,
Наверно, всякий был бы рад…

Лесечке

Весенний заяц притаился у пенька,
И Божий свет в улыбке проступает,
Сиянием Фаворским обновляет
Мой мрак больного, злого старика.

Я улыбаюсь, глядя на тебя,
Улыбки в этой жизни крайне редки,
И потому цена их велика,
Их не купить за золота монетки.

Общением своим ты мой прогонишь мрак,
Заставишь снова тихо улыбнуться
Ты «поцелуем вечно снимешь страх» —
Цитирую, как тут не улыбнуться?

К дню победы

Когда ушёл? Три месяца назад.
А где воюет? Неизвестно.
Вернётся ли он на святой парад.
Или лежачее займёт там место.

Он будет жив святым огнём,
И вот примчалась телеграмма.
И руки, ноги, все при нём,
«Живой я, не волнуйся мама».

Бомбардировки, бури и бои,
И реки крови, и расправы,
Лежат ребята, будто не свои,
Как будто выжить не имели права,

Ну как, вернулся? Искренне я рад,
Вернулся, жив, не без медали.
Вернулся он, на тот, святой парад,
А там где воевал, друзья его лежали

Стихи к трехсотлетию Санкт-Петербурга

Наступит день и златоглавая Москва увянет.
И позолота вдруг с неё сойдёт.
Санкт-Петербург тогда столицей станет.
И время царствия его придёт.

Наступит день, и он воспрянет ликом,
Задев крестами облака.
Проснется он, герой безликий.
И будет длиться царствие его века.

Наступит день и он надеждой, верой.
Спасётся от врагов своих.
Он благодарности безмерной.
Получит вдруг от жителей своих.

И я горжусь, что я родился здесь.
В гиганте, в этом городе герое.
И здесь всегда придёт благая весть.
Я чувствую тепло ведь здесь родной я.

Планета поэтов

Поэты 19 века и не мечтали
Чтоб была у них Планета,
Где их научат четче метить в цель,
Где их душа играла б как свирель!

Где их никто не судит за их мысли,
Где можно при компании раскиснуть!
Где друг поддержит верный в годы боя!
Где каждый третий тоже светлый воин!

Храни Господь создателя Планеты,
Чтоб свет несла и добрые советы,
О том как лучше мысли выражать,
Над нами вам как солнцу век сиять!

Мастер и Маргарита (Пилат)

Мог спасти его, но не спас
Знал что Божий сын среди нас,
Он учил любить, всех людей
И слепой старик увидел день

Гвоздь вбивал не ты,
Но позволил ведь,
Погубить мечты.
Страх преодолеть!

Бог простил тебя, а ты сам?
Путь тебе закрыт в небеса!
Проклят ты людьми, на века!
Кто простит тебя, старика?

Панкам

Любят лишь себя,
Бьют поклон дерьму,
Господа кляня,
Топают во тьму!

Позабыв Христа!
Им молиться лень,
Это не спроста,
Скоро судный день!

И забыв про свет,
Строят самосуд!
Есть во тьме просвет,
Может быть найдут!

Советской власти о поэтах

Вы так любили поэтов или так презирали?
Вы же душу поэта истоптали,
Вы же убили поэта! Он закурил и спился.
Ну а другого добили — он удавился.

Третий? Виском на дуло
Лег, сразу ответив всем.
Ветром в лицо подуло…
Нет — и уже нет проблем!

Тех, кто не сдавался, шеей в петлю Англетера
Тем, кто не поддался, занавес эсэсэра.
Тем, кто с гитарой дружен, нерв-струну оборвали,
Вы так любили поэтов? Или так презирали?!