Жавер «Let`em givefull description, let`em answer to Javert!»

Давно собирался написать небольшой очерк о любимом персонаже. Инспектор Жавер – холодный, несколько высокомерный, жесткий человек.

Сразу говорю, что основываться буду не на оригинальном романе Виктора Гюго, а на мюзикле Бабиля и Шонберга, потому как мюзикловый Жавер мне ближе и очаровал меня именно он. Холодный, жестокий человек, для которого люди — преступники, для него не существует человека пока он не совершит преступления, долг превыше всего, а цель оправдывает средства… как такой человек может нравится? Многие мои знакомые называют его «машиной для убийства», но мне он видится совершенно иным.

Для начала хочу сказать пару слов о Филиппе Коусте, который открыл для меня этот образ. Гениальный певец и актер, чья личность вмещает в себя и романтичного, но жесткого, несгибаемого инспектора и дурочка Филиппа из детского шоу наподобие «Улицы Сезам». Восхищения и рукоплескания займут несколько десятков страниц, поэтому не буду подробнее останавливаться, найдите запись «Stars» с симфоническим оркестром, и вы меня поймете.

Но, вернемся к Жаверу, есть ли в нем что-то доброе? А быть может можно и его назвать положительным героем? Для юного возраста всегда характерно очень четкое разделение на белое и черное, если добро – то абсолютное, если зло – хуже некуда. Но в жизни каждого человека наступает такой период, когда он понимает, что зло – это не то, что вокруг, не только это, но и то, что есть во мне самом. И тогда, когда вопрос начинает касаться лично меня, вся категоричность улетучивается.

Человек понимает, что он не идеален и начинает других оценивать несколько более снисходительно. Не знаю почему, но с подросткового возраста мне всегда были интересны отрицательные герои, я пытался понять, оправдать их, или хотя бы разобраться в причинах, которые привели их к такому состоянию. В свое время даже знаменитого Фредди Крюгера оправдывал, а история его собрата Джейсона Вурхиза и вовсе ставила передо мной вопрос: он ли монстр или те, кто его окружали? Литературный злодей, если речь идет о хорошей художественной литературе, никогда не бывает беспричинно злым. Жавер из мюзикла упоминает о том, что родился в тюрьме. В арии “Confrontation” он говорит: “I was born inside a jail”, то есть «Я был рожден в тюрьме». Можно представить ребенка, который растет рядом с убийцами, ворами, психопатами… маньяками. Как может такой ребенок воспринимать мир?

Психологи говорят, что дети, подвергавшиеся насилию могут реагирооать двумя способами: либо они сами станут применять насилие, то есть платить миру той же монетой, или же, напротив, станут защитниками слабых. Жавер избрал последний, наиболее благородный путь, он становится полицейским инспектором, пускай и жестоким, и жестким, но все же он избирает сторону добра. «Хорошо добро…» — усмехнется кто-то, но ведь если бы он стал маньяком это было бы еще большим злом. В мюзикле единственный момент, когда его можно в чем-то упрекнуть – это арест Фантины (“Fantine`s arest”), он и слушать не стал избитую проститутку с поломанной судьбой.

Но вот попробуем представить себя на его месте: прибываем на место преступления и видим с одной стороны вычокопоставленного человека из высоких кругов, с другой – грязную шлюху, кто вызывает больше доверия? Чьи слова имеют больший вес? Очень легко осуждать, но задумайтесь, кого бы стали слушать вы? К тому же нам показан отрицательный эпизод, что, вот, мол, какие они, эти инспектора, но остается за кадром, скольким людям он помог. Всякому осуждающему стоит напомнить слова отечественного Глеба Жиглова, который, кстати, весьма близок к образу Жавера в моем представлении:

«Ты верно заметил, особенно если учесть твое право говорить от имени всех работников МУРа. Это ведь ты вместе с нами, работниками МУРа, вынимал из петли мать троих детей, которая повесилась оттого, что такой вот Кирпич украл все карточки и деньги. Это ты на обысках находил у них миллионы, когда весь народ надрывался для фронта. Это тебе они в спину стреляли по ночам на улицах! Это через тебя они вогнали нож прямо в сердце Векшину!» (Вайнеры «Эра милосердия»)

Следующая черта, которая меня покорила, это реальный взгляд на мир. В эпоху безумного оптимизма, который оправдывает порок, а зло называет добром и призывает нас не видеть зла вовсе, для меня еще звонче звучат слова из “Javert`s intervention’

Опять разбой и грабеж!
На что наш город похож?
Но я, Жавер, на посту
И от меня не уйдешь.
Мсье, здесь скверный район,
Но уж за этот дебош
Они заплатят сполна!
Поглядите, что за мерзость!
Полюбуйтесь, что за мразь!
Вас ограбить собирались,
Да уловка сорвалась…

Разве не в этом христианская позиция? Видеть зло и противостоять ему. Я согласен, что христианин не должен быть пессимистом, однако и розовые очки – явно не для него. Мы должны видеть мир в естественных цветах и только тогда что-то сможем изменить, иначе же будем воевать с тем кого не видим, а жизнь христианина – битва с сатаной и ангелами его. Кто-то начнет плеваться и гвоорить, мол, нашел христианина. Но разве в арии “Stars” Жавер не исповедует свою веру? Для него ценнее всего Божественный порядок во всем: «У каждой [звезды] место свое, свой путь и цель в вышине».

Заботиться ли он о людях? Отвечаем: «И от паршивых овец я должен паству Господню беречь». Для него Бог есть закон. Да, соглашусь, что это ветхие представления, но все же христианские. У него есть долг, служба, данная ему Богом, которую он должен неукоснительно нести, и тогда, если закон восторжествует – изменится мир, с улиц исчезнут воры, проститутки, убийцы… наконец, на земле возникнет добро. Жавер искренне желает добра этому миру, своему городу, просто понятия о добре у него свои, как и у каждого живого человека, ведь и Библию все мы понимаем немного по-разному.

Philip Quast исполняет «Stars»
Также меня потрясла его настойчивость и упорность: сколько лет он гонялся за Вальжаном? Такое усердие достойно похвалы. Но больше всего мне понравился момент “Javert`s arrival” приведу текст:
Вальжану предоставляется возможность убить Жавера.

Вальжан:
Мы вновь вдвоем.

Жавер:
Всю жизнь свою только и ждешь,
Чтоб отомстить!
Сгодится для этого нож!

Вальжан:
Так много слов.
Тебе ничто не грозит.

Жавер:
Что говорит?!

Вальжан:
Ты, прочь ступай!

Жавер:
Вальжан, смотри!
Поберегись…

Вальжан:
Иди, давай!

Жавер:
Раз украл, то вор навсегда.
С юности до смерти – вор!
Хочешь выторговать жизнь,
Заключаешь договор!
Отними чужую жизнь!
А отпустишь – берегись!
От Жавера – не спастись!

Вальжан:
Ты неправ и был всегда неправ.
Не такой плохой я человек.
Ты свободен и без обсуждений,
Без сделок и прошений.
Винить тебя? Какой в том толк?
Ты просто выполнял свой долг.
Коль уцелею в кутерьме —
Найдешь ты меня на Рю Плюме, дом 105.
Пути пересекутся вновь.
Вон!

Как это «Раз украл, то вор навсегда» напоминает Жигловское «Вор должен сидеть в тюрьме!». Для меня очень важно и дорого то, что Жавер не принимает жалости, для него быть жалким, ничтожным – страшнее всего. И это не гордыня, скорее чувство собственного достоинства, честь. Кончается его история печально, моя любимая ария “Javert`s Suicide”, которая даже из меня, человека с ледяным сердцем, вышибает слезу, достойна отдельного рассмотрения, хотя я итак отнимаю у читателя неприлично много времени. Приведу текст, хотя, конечно, лучше читать или слушать на оригинальном, английском языке.

Самоубийство Жавера
Жавер:
Кто он такой?
И что он за сатана?
Был загнан им в западню,
Но мне свобода дана.
В моей судьбе этот вор
Оставил памятный след,
Прошлое стер –
И обязательств уж нет!
Все б он решил,
В ход пустивши ножи,
Месть совершив.
Но он подарил мне жизнь!
Как дальше жить мне у вора в долгу?
Как я – Закон – шантажу уступлю?
Но над Законом смеяться нельзя,
И наплевать мне на жалость твою!
Одному только шанс будет дан:
Побеждает Жавер иль Вальжан!
Как мог позволить я ему
Распространить власть надо мной?
Злодей, за кем я шел по следу,
Мне жизнь подарил и дал свободу.
Я пал бы от его руки.
Был вправе он —
И я погиб бы как солдат.
Но я живу… И это ад.
В моих мыслях – разброд:
Смог исправиться вор?
Как простить прегрешенья?
Отложить приговор?
Начать ли сомневаться мне,
Чтоб червь сомнений жизнь точил?
Я был из камня, камень треснул…
И мир мой теряется во мраке.
Посланцу ада иль небес
Знать не дано,
Что подарив сегодня жизнь,
Меня убил он все равно.
Я поймал и отпустил.
Звезды скрыли хлад и мгла.
И смеются в темноте
Надо мною силы зла.
Я оставлю этот мир.
Мир, где Жан Вальжан – герой.
Жизнь ошибкою была.
Ухожу я в мир иной…

Перевод далеко не идеален, к примеру, в оригинале вместо «Я был из камня, камень треснул» стоит: «Мое сердца камень, и все же оно трепещет». Это самоубийство одновременно и крах, и взлет, как высшая точка его служения и жизни. Он отпускает Вальжана помочь умирающему и видит, что тот изменился, но вор не может измениться в его представлении. Теперь же его представления рушатся и получается, что он впустую прожил жизнь.

Однако это и вершина его теории, ведь, если посмотреть с другой стороны, то всякий кто пал, по его мнению, обязан заплатить. И он не исключение… можно считать, что этот самосуд есть высшая точка исполнения его теории, высшая точка его жизни, что до конца он остался верен своим взглядам и наказал последнего преступника в себе самом. Очень сложно судить, с одной стороны самоубийство – самый страшный грех, с другой его можно воспринять как верность своим идеалам до смерти. Я писал этот очерк не для того, чтобы судить Жавера, но чтобы показать, что и в нем есть немало хорошего, а идеальных людей не бывает…

Итог

Предвкушаю комментарии вроде «адвокат дьявола», но это лишь мое личное мнение, которое я никому не навязываю.
И, да, все-таки не удержусь, смотрите «Отверженных»!!!
Ладно-ладно… совсем не удержусь: смотрите «Отверженных» с Коустом!

Переводы взяты с сайтов:
http://www.stihi.ru/2002/05/30-760
http://numinator.narod.ru/misera.htm

---

Поделиться: